ФРЕЗИ ГРАНТ



1.



Так, словно мы еще не все сказали,

Таращатся галактики в юдоль:

Казалось мне – есть имя на вокзале

Их притяженью, внятному, как боль.



Ведь всякий поезд ящерицей юркой

Скользил меж пальцев – прямиком туда,

Где, может, небоскребы, может, юрты,

Но непременно белы – города.



С тех пор, пределов Северной Короны

Не покидая, с вотчиной в горсти,

Обвыкла я столбить собой перроны

И с долгих пирсов медленно брести.



Дана была в предел черта морская,

И всякий город ведом как привал,

И окоем, отъему потакая,

Смеясь в лицо, грозил и зазывал.



Свидетель небо – как перчатку кречет,

Люблю сей мир: отныне, как сперва.

Живу рывком: вослед или навстречу, –

Незрячего, по сути, естества,



С простертою рукой: она же строже

Воздетой в крестном знаменье руки, –

Ведь что у вас кресты на раздорожье,

То здесь на входе в гавань маяки.



Когда тебя понудит, что не мило,

Я стану приходить к тебе во сне

Тем берегом, что проплывает мимо,

Перроном тем, что стронулся в окне.



Но к памяти твоей не будем строги,

Ведь память – что ныряльщика страда:

В ее потьмах объяли воды многи

И перл, и сокрушенные суда…



И будь ко мне судьбы благоволенье

Ликующим, как вешний хор дроздов, –

В нем станет биться давнее томленье

Неровным пульсом дальних поездов.



Где следом кормовым кипеть и таять

Воспоминанью, я взгляну светло

В прозрении, что мировая тайна

Поймалась в сеть вокзального табло.



16.04.2012



2.



Средиземноморье? Та же соль

На разлив – процедишь сквозь глаза.

Сотрясать обрыва антресоль

Точно так навыкшая гроза.



Ведь, в упорном развороте крыл

Парусинных рея над волной,

Никуда Улисс ваш не доплыл,

Кроме глухомани островной.



Здесь твой двор, в поленницу дрова

Уложи, травою оторочь.

Как прекрасны эти острова:

Здесь бы жить – томиться – рваться прочь!



Скалься ввысь обломками гряды,

Выморщи горючие пески,

Но тебя, мой город у воды,

Обуяли те же сквозняки.



У тебя изгвазданный лиман –

Колдовству Цирцеи сто очков;

Твой в дыму дрейфующий шалман

Разразили громы каблучков:



Вся – недоумение души

Собственной оправой на одре,

Эй, Сильветта, вредина, пляши

С худенькой ладошкой на бедре!



Чей ты рассыпаешь топоток,

Юбку взвеяв, словно флотский стяг?

Малагеньи лавовый поток,

Ошалев, лакает Аю-Даг.



Все здесь впромес – наполняй стакан

Кровотоком пурпурным, заря!

Слышишь: свист, – вдогон тебе аркан;

Скрежет, – выбирают якоря.



Тех земель багряное вино –

Остров, остров! – руки коротки!..

Нам, таким, от века суждено

Мимо дома плыть на маяки;



Из житейской бури налегке

Выходить, живя не по уму, –

Чтоб в тумане, с фонарем в руке,

Нисходить к заблудшим на корму.



19.04.2012



3.



Альбатросы – я слыхала, – души моряков,

Чьи тела – без отпущенья сброшенный балласт.

Вот и даль отполыхала там, где был таков

Ралом водоизмещенья вывернутый пласт.



Мне – четырнадцать: не вспомню гуще синевы,

Чище – дюны, прорвы – глубже, строже – маяка.

Скоро небо скажет: «Полно!» – морю и, увы,

На мели осенней лужи бросит облака…



Но пока что, одинока, в части кормовой,

Внемлю: слаженное пенье глушит толща вод.

В нем без лота и бинокля ясен корневой

Смысл безбрежности: терпенье, – соль: слеза и пот.



Но терпенья не приемлет отроческий пыл:

В плеске волн слышна молитва – смысл ее невем;

Звездный зрак над морем въедлив, след, кипя, простыл,

Хор – невнятно, скорбно, слитно – длится в токе вен…



И не станут назначеньем эти города,

В ностальгию тех мелодий ненадежен трап,

Где всесветным разлученьем зыркает звезда –

У судьбы моей в колоде выявленный крап.



Грешным делом и чинарик примешь за звезду,

Где полощется мочало камня-крепыша:

Глянь, – а вдруг, вперя фонарик в пенную гряду,

Бродит там, ища причала, некая душа?..



Смыть ли давние чернила, плиты ли сколоть?

Утолить ли повсеместно алчный жор костров?

Помолись, – ее теснила матричная плоть;

Помолись, – ей было тесно в табели миров.



Так – врасплох – сторожевая вспышка в круге зорь

Проставляет метку срока сданному внаем;

Так – времен не сознавая, – весь – по кругу – зов

Грозно блещущего ока, – дышит окоем.



Я лечу – белоголова, – я обречена, –

Это ложное преданье, – это ведь во сне,

Рассекаема, два слова спела мне волна:

Обещанье – ожиданье, – те, что жизни – вне…



23.04.2012